Название: Долги
Фэндом: Bioshock Infinite
Беты: Веда
Персонажи: Престон Е. Даунз, индейский мальчик, Букер Девитт
Жанр: драма
Рейтинг: R
Размер: мини
Предупреждения: мат, расизм, насилие над детьми, графичное описание ран
читать дальшеСколько Престон не хвалился перед дамами в салонах Нью-Йорка меткостью, изощренными ловушками и находчивостью при грозном рыке опасности, в глубине души самым важным навыком (хоть и не столь эффектным) он считал умение ждать. Это отличало головореза в подворотне, нервно наматывающего и разматывающего удавку в ожидании жертвы, от хладнокровного охотника, профессионала своего дела, который после шести часов ожидания на развилке сухого дерева спокойной рукой наводит ружье и засаживает краснокожей диче пулю между глаз.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как он оставил кровавое послание для (ха!) леди Фитцрой. Кто-то другой, возможно, уже начал бы беспокоиться, нарезать круги по заброшенному складу, проверяя ловушки. Или даже позволял бы себе отлучки подышать свежим воздухом, вспоминая, что за этими деревянными стенами все ещё стоят здания летающего города Колумбии, а не уплыли, оставив позади только этот островок, обреченный бесцельно витать среди облаков в полном одиночестве.
Но старик Престон держался молодцом, покуривая сигару, комфортно развалившись с ружьем под рукой на импровизированном ложе из тонкого одеяла и ящиков с грузами, прислушиваясь одним ухом к шорохам пустого дома. Впрочем, резкий грохот взорвавшейся бомбы и тонкий пронзительный вскрик (ишь-ты, никак к нему пожаловала барышня) услышал бы даже глухой. Престон вскинулся, схватил ружье и мигом оказался у двери, ведущей к звукам. Несмотря на спешку, он пытался смягчать свои шаги и, приоткрыв дверь, сперва убедился, что коридор пуст, перед тем, как ступать вперед. Если Фитцрой действительно соизволила посетить его, то вряд ли она пришла сюда одна. Другое дело, что дай ниггеру самое лучшее оружие — он все ещё останется ниггером. Престон перестреляет их всех, как шелудивых псов. Пусть они только попадутся ему на пути...
Но склад все ещё казался девственно пустым, а тишину прерывал только звук его шагов. Престон пинком открыл дверь в следующую комнату, устав от этих пряток. Пусть черти приходят прямо за ним самим, он им покажет хозяйскую белую руку.
Первым делом он заметил большую лужу крови. Вторым — ребенка с кровоточащим обрубком заместо ноги, ползущего от лужи к двери.
Гром и...
Кажется, он чуть не выронил ружье, опомнившись лишь секундой позже. Он перепрыгнул лужу и пинком перевернул молокососа с живота на спину.
— Где остальные?! — рявкнул Престон, держа подонка под прицелом. Теперь Престон разглядел кирпично-красный цвет его кожи. Крысёныш точно из шайки Фитцрой.
Пацан же только дрожал и смотрел на дуло ружья, как кролик на удава.
— Где они?!
Ответом ему по-прежнему было только сбивчивое, частое дыхание и дикий отчаянный взгляд. Кролик слишком испуган, чтобы спасти свою шкуру.
Если мальчишка, конечно, вообще его понимал.
Грязно выругавшись, Престон опустил ружье.
Остальных не было. И, скорее всего, не будет.
Все ещё слишком возбужденный, чтобы ясно думать, Престон поднял пацана и понес его в свою комнату. Пониже колена по-прежнему висел ошметок ноги, из которого просвечивала белая кость. Текла кровь, попадая одежду Престона, оставляя следы на щелястом полу. Мальчик все ещё молчал, деревянно лежа в его руках, хотя боль должна наверняка была неимоверной.
В том помещении, где он проводил большую часть своего времени, Престон осторожно положил мальчика на пол. Ящики вряд ли были чище, а Престон привык перевязывать раны именно так: близко к земле и готовым выхватить пистолет, чтобы сбить мудака, поранившего напарника.
Схватив сумку с припасами, Престон положил рядом с собой все необходимое для операции: большой охотничий нож, бинты, виски. Мальчик смотрел на него мутными глазами, но, похоже, ещё не отрубался от потери крови.
Сначала стянуть ногу повыше колена. Ножом Престон подцепил штанину, начал резать, и пацан дернулся.
— Не ерзай, блядь, сукин сын!
На темной коже заалела царапина.
Престон отшвырнул кровавую тряпку, оторвав остаток ткани и ругаясь под нос, начал перевязывать ногу. Туго затянув, он отклонился назад, разглядывая обрубок.
Кровь, мясо, грязь и грёбаная кость, на которую даже не намотаешь бинты. Обрубить до колена, а там можно будет и перевязать по-нормальному.
Взяв фляжку, Престон попытался влить пацану в глотку виски. Но тот только сжимал губы и мотал головой, уворачиваясь. Ну и черт с ним. Эти красножопые живучи, обойдется без анестезии.
Престон облизнул сухие губы и поднял массивный нож. Ампутации ему было делать в новинку, но с чем старина Престон ещё не справлялся?
Зафиксировав левой рукой ногу, он занес нож. С размаху — раз-раз — и все будет готово. Давай, старина, давай.
И Престон со всей силой ударил по колену ножом. Пацан вскрикнул, схватился за руку Престона, пытаясь отодрать её от своей ноги. Его пальцы были холодными, как у мертвеца.
Ещё удар. Мальчик начал лепетать что-то на своем языке, но Престон не слушал, он опять поднял нож и ударил по колену, наконец-то, слава Богу, ломая грёбаную коленную чашечку. Брызнула кровь, попав на лицо и на ресницы. Мальчик забился, пытаясь перевернутся на живот, уползти. Престон позволил ему: сзади будет легче резать. Опять схватив за ногу, он примерился и рубанул по жилам сзади. Пацан перестал двигаться, только плечи содрогались от рыданий. Блядь, нет, Престон, не смотри на него, только на ногу, осталось еще чуть-чуть.
Престон засадил нож глубоко в плоть и рывком перерубил остаток жил. Теперь все висело на жалком куске мяса, хоть руками отрывай.
— Алличу... — Престон вздрогнул. Мальчик заговорил с умоляющими нотки в голосе: — Алличу.
Дрожащими руками Престон обрезал последний кусок мяса, соединявший голень с бедром. Мальчик едва дернулся, только повторяя это слово: заново и заново, тише и тише.
Отложив нож в сторону, Престон вытер липкие от крови ладони о свои штаны и взялся за бинты. Его руки двигались будто сами по себе, заматывая обрубок белой тканью, которая немедленно окрашивалась в красный, но с каждым слоем просачивалось крови меньше и меньше, пока нога не стала закутанной целиком белым.
Потом он неловко поднялся с колен, подбирая безвольное, обмякшее тело мальчика. Тот все еще был при сознании, и взгляд темных глаз тяжело лежал на Престоне.
До лежака была всего пара шагов. Жестковато, но, чай, пацан и сам не спал на перине. Готово. Пусть лежит здесь: боль болью, а с такой потерей крови долго в сознании не удержишься. Скоро уснет.
Вопрос только в том, проснется ли он утром.
Престон обошел лужу с куском мяса по середине, сел у противоположной стены. Штаны были в крови, рубашке и жилетке тоже досталась порядочная порция бурых пятен. Когда пацан уснет, надо будет переодеться. У него ещё была в сумке запасная рубашка, а штаны... черт с ними.
Кружилась голова, и в голову лезли глупые мысли. Престон закрыл глаза, ему не хотелось видеть эту комнату, не хотелось видеть себя самого и уж точно не этого проклятого пацана, из-за которого все пошло не так.
Забудь, Престон. Прошлое не имеет значения, важен только следующий шаг, способный спасти эту партию. Сначала сменить штаб-квартиру, а потом решить, как он подберется к сучке, раз эта идея не выгорела.
Ещё одно послание. Да, так он и сделает, прямо сейчас.
С трудом разлепив глаза, Престон поднялся с пола. Голософон валялся на стыке ящиков и стены. Хорошая штука, таких нет на грешной поверхности Содома, как называют землю колумбийцы. Чудаки, но Престон Е. Даунс не жалуется на заказчиков. Даже когда те не платят за работу, потому что (ха!) зачем жаловаться, когда можно просто взять то, что тебе принадлежит?
Устроившись на полу поудобней, Престон чувствовал себя куда лучше. Старик Престон человек действий, а не бесплодных сомнений.
Щелчком он включил запись, случайно поднял взгляд и вздрогнул. Словно привидение с пустующим взглядом пацан сидел и смотрел на Престона. Какого черта...
Шорох голософона заставил Престона очнуться. Не ждать ведь, пока пацан пойдет баиньки, надо начинать. Даже неважно как, лишь бы избавиться от этого пакостного ощущения, которое появлялось каждый раз, когда он смотрел на молокососа.
— Фитцрой, — Престон облизал пересохшие губы, собираясь с мыслями, — в тебе... порядочно коварства, если и ничего другого больше в тебе нет. Бросил пару жутких ловушек по округе. Планом было... держать одного из твоих курьеров, пока он не сдаст тебя, — проклятый голос дрожал, но следующее предложение слышалось тверже, обвиняюще, — только теперь... ты, конечно, используешь детей. Теперь у меня... мелкий индейский пацан, пялится на меня. Снял ему ногу. Чертовая штука лежит между нами. Лучше бы он заплакал или что-то в этом роде.
Престон выключил голософон. Тишина звенела в ушах.
А мальчик, мальчик продолжал молчать.
Декорации бросали изменчивые тени, бой барабанов скрывал звук шагов. Здесь, здесь хорошее место для охоты. Враг не узнает, что ты здесь, пока он не почувствует пулю, пролетевшую через грудь. Да и красочней не придумаешь поля битвы музей — великих сражений, ха!
К черту Фитцрой. Престон принесет голову ее лейтенанта Комстоку и умоет руки. С него хватит этого города. Только профессиональная гордость удерживала Престона в этом Богом проклятом местечке.
Престон не промахнется дважды.
Играл на фоне шум битвы, залпы ружей хлопали под ухом, и завывания дикарей дополняли оркестр. Престон крался у стены, за фанерными солдатами и кустами, которые ограждали главный проход с обеих сторон. Он увидит Девитта раньше чем тот увидит его. Он разберется с этим сукиным сыном, невесть зачем пожаловавшим в Колумбию и разворошившим это осиное гнездо.
Но каждый осторожно брошенный взгляд поверх декораций открывал все те же пустые коридоры, а оскаленные рожи индейцев издевались над ним. Вот уж что ему не хотелось видеть, так это чумазые рожи... в которых после вчерашнего упорно виделись черты лица того молокососа.
Пацан был здесь, заперт на верхних этажах, где только пыльные склады и тесные каморки. Туда Девитт не сунется, а бросать пацана одного... нет, старик Престон не мог себе этого позволить. Ниггерская сучка не полезла бы вытаскивать индейца, так же как и не послала бы чернокожих щенят к Престону. Каждая тварь дерется только за себе подобных... И если ниггеры не любили белых, то на краснокожих им было просто насрать.
Престон замер у развилки коридоров, прислушиваясь и прикидывая, стоит ли ему рисковать перебежкой к другому корпусу или сделать ещё один круг по этому. Пока он думал, барабаны прогремели в финальном, триумфальном аккорде. Затем: тихое перешептывание ветра и далеких голосов.
Снова грохнуло, и Престона прошиб холодный пот. Выстрел из ружья, но не из мегафонов, а над ним. Какого ёбаного чер...
Престон сорвался с места, быстрее к лестнице, а там вылетел на следующий этаж и хорошо, что никого не встретил, иначе кто-то словил бы пулю в грудь.
Мальчик на третьем этаже, но Девитт не смог бы пробраться туда, черт побери, почему же тогда...
Ещё выстрел из ружья и громкие мужские голоса. Фокс Попули? Было наивным полагать, что Девитт придет сюда один.
На следующую лестницу Престон забрался уже более осторожно, но и в этот раз коридор пустовал, хотя теперь Престон мог даже различить, о чем переговаривался этот сброд:
— Куда он свалил?!
— Обыщите комнаты, он где-то рядом.
— Подонок, ты не убежишь!
Вскоре он наткнулся первый труп. Униформа, белая кожа. Не Фокс Попули — люди Комстока. Проклятье, вот уж кто не будет делиться наградой за Девитта.
Что ж, хотя бы теперь точно тот не ускользнет. Может, все же получится выбить немного денег из Комстока, заливая про свою бесценную помощь в поимке? Главное, чтобы в пылу битвы не застрелили самого Престона.
Он осторожно подобрался к развилке коридора. Слева слышался шум: должно быть, там солдаты. Последующий треск дерева, свидетельствующий о сломанной двери, подтвердил это. Потом он услышал тонкий крик, который невозможно спутать с чем-либо другим.
Проклятье, он же запирал его в другой ком...
Не раздумывая, Престон кинулся из-за укрытия, припадая на колено и вскидывая ружье. Солдаты стояли кучно у двери, и его выстрел уложил одного прямо на месте. Вторая пуля лишь зацепила плечо другого и Престон ринулся назад, за угол. Осталось ещё три человека. Ему чертовски повезет, если он сумеет их столь же чисто застрелить как первого и не получить полное брюхо метала. Но послышался выстрел, за ним — ещё один. Выглянув за угол, Престон увидел, что только один мужик еще стоит на ногах, отшатываясь от прохода и стреляя внутрь комнаты. Стена позади него была залита кровью соратников. Спокойной рукой Престон навел ружье на последнего солдата и точнехонько засадил ему пулю в череп.
Хромающим шагом (стареешь Престон, стареешь) он дошел до двери и крикнул:
— Выходи, пацан, все мертвы!
Неловко, что молокосос не говорит и слова по-английски, но, может, он запомнил Престона по голосу? Еще бы знать, откуда у него ружье и как он так выучился стрелять...
Но из комнаты раздался чужой низкий голос:
— Меня зовут Букер Девитт.
Престон заколебался, но все же спросил:
— Что с мальчишкой?
Букер Девитт ответил странным набором звуков, но обращенных, как оказалось, не к Престону. Мальчишка же торопливо ответил Девитту на том же языке.
— С ним все в порядке.
— Слава Бо... Меня зовут Престон Даунз, кстати. — Теперь Престон осмелился ступить на порог, точнее: переступить через порог и труп, валяющийся на нем.
Пацан сидел позади Девитта и, судя по всему, был цел. И смотрел на спину защищавшего его мужчины так, будто тот спустился с небес, сопровождаемый пением ангелов, и обещал дарить сладкое каждый день до обеда.
Аж завидно.
Престон сплюнул на пол и осведомился:
— Куда теперь, мистер Девитт?
Из окна хорошо был виден ночной город с его огоньками, сияющими, как светлячки, зарывшиеся в гнилой плод. Сорвать и раздавить под каблуком.
Букер сидел на подоконнике и курил, прикрывая дымящийся конец сигареты ладонью. Ветер стал сильнее с наступлением темноты, гоня далекие грозовые тучи ближе к городу.
Престон прислонился к косяку и вытащил из-за пояса стальную коробку для сигар, а из неё — сигару.
— Огонь?
Не глядя, Букер бросил зажигалку в ответ на просьбу. У Престона была раньше своя зажигалка, не чета этой, с красивой гравировкой. Он купил ее вместе с коробкой для сигар и исправно носил с собой последние шесть лет. Престон божился на светских вечерах, мол, эта коробка столь прочна, что он пробил ею череп ниггера, и всем недоверчивым слушателям гордо демонстрировал погнутый край коробки.
Ха, кто-то в эту историю и правда верил порой.
Престон усмехнулся, зажигая сигару и с удовольствием ее раскуривая.
Жаль, что зажигалка потерялась на складе. Ее было бы несложно найти, но Престо не планировал возвращаться.
— Дом Комстока, значит. Будет сложновато с этой птичкой и ее клювом на каждом шагу.
— Несколько групп войдут в дом одновременно. Она не сможет быть везде, кто-то из нас сумеет пробраться достаточно далеко.
Престон хохотнул:
— Конечно-конечно, но еще лучше, когда этот "кто-то" — ты сам.
Город сверкал, как бриллианты на черном шелке. Престон мог думать что угодно о его жителях, но когда он впервые сюда пришел — ха, "прилетел" — дневной свет ослепил его, богатство заворожило и "аллилуя" действительно хорошо описывало ощущение от вида города.
Наверное, так с каждым. Колумбия издалека выглядит как сказка... и как кошмар вблизи.
— Сколько тебе обещали заплатить за неё, а?
К чести Букера стоило бы сказать, что он даже не дрогнул, только впился настороженным взглядом в Престона.
— Не заберу работку у тебя, не беспокойся. У меня... свое дело здесь, — Престон задумчиво выпустил струю дыма, наблюдая, как она поднимается к облакам.
— ... Достаточно.
Престон кивнул:
— Удачи. Она-то тебе понадобится.
— Куда собираешься ты?
— Нанести визит Комстоку. Он заждался меня наверняка, — Престон показательно щёлкнул по кобуре.
Помедлив, Букер ответил тем же:
— Удачи.
— Я повешу его скальп на главной площади, сразу увидишь. И если не его, то — ха! — мой труп, висящий все там же.
Букер промолчал, но шутка и не была столь уж и смешной, чтобы Престон оскорбился отсутствием реакции. Все же, ему завтра на самоубийственную миссию.
Или же, пацан успел рассказать ему слишком много о Престоне.
Сигара замерцала и потухла. С чертыханием, Престон опять зажег ее, и в этот раз предусмотрительно загородил от ветра, как Букер.
Невыносимо хотелось сказать что-то еще, но было сложно придумать тему для разговора. Неожиданно, голос подал сам Букер:
— Ты ничего не слышал об... этом "Агнце Божьем"?
Престон покачал головой:
— Если бы. Я, как и ты, всего пару недель здесь. Носятся как с вареным яйцом, знать бы — почему.
Букер медленно произнес, будто повторяя за кем-то другим:
— Она — ключ.
— К чему?
Букер не ответил, и запоздало Престон заметил, что тот прикрывает нос ладонью, бросив сигарету, а другой рукой вытаскивает белый платок из пояса.
— Чертовое давление, всегда играет плохие шутки с плохими парнями, — Престон засмеялся, уж больно забавно было видеть грозу Колумбии с кровотечением из носа на пустом месте.
Правда, Букер не смеялся, хотя ему не помешало бы: возможно ведь, последний день его жизни.
Может, он правда верил, что не умрет. Или же, ему уже слишком наплевать.
Как не смотри, а больше похоже на второе. И зачем ему сдалась тогда эта девка и деньги, которые за нее дадут?
— За долги надо платить, — тихо сказал Букер.
Белый платок полетел за сигаретой в окно. Похоже, кровотечение остановилось.
— Ты о чем?
Букер спрыгнул с подоконника.
— Завтра утром я отправляюсь к Фитцрой. И от неё — прямо к дому Комстока. Судя по слухам, сам он летает вокруг города на своем дирижабле... и если хочешь к нему подобраться, то в завтрашней суматохе будет самое лучшее время для этого.
Престон издал смешок:
— Спасибо. Увидимся в аду, значит.
Букер вроде даже кивнул:
— Увидимся.
И сгинул в темноте.
Фэндом: Bioshock Infinite
Беты: Веда
Персонажи: Престон Е. Даунз, индейский мальчик, Букер Девитт
Жанр: драма
Рейтинг: R
Размер: мини
Предупреждения: мат, расизм, насилие над детьми, графичное описание ран
читать дальшеСколько Престон не хвалился перед дамами в салонах Нью-Йорка меткостью, изощренными ловушками и находчивостью при грозном рыке опасности, в глубине души самым важным навыком (хоть и не столь эффектным) он считал умение ждать. Это отличало головореза в подворотне, нервно наматывающего и разматывающего удавку в ожидании жертвы, от хладнокровного охотника, профессионала своего дела, который после шести часов ожидания на развилке сухого дерева спокойной рукой наводит ружье и засаживает краснокожей диче пулю между глаз.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как он оставил кровавое послание для (ха!) леди Фитцрой. Кто-то другой, возможно, уже начал бы беспокоиться, нарезать круги по заброшенному складу, проверяя ловушки. Или даже позволял бы себе отлучки подышать свежим воздухом, вспоминая, что за этими деревянными стенами все ещё стоят здания летающего города Колумбии, а не уплыли, оставив позади только этот островок, обреченный бесцельно витать среди облаков в полном одиночестве.
Но старик Престон держался молодцом, покуривая сигару, комфортно развалившись с ружьем под рукой на импровизированном ложе из тонкого одеяла и ящиков с грузами, прислушиваясь одним ухом к шорохам пустого дома. Впрочем, резкий грохот взорвавшейся бомбы и тонкий пронзительный вскрик (ишь-ты, никак к нему пожаловала барышня) услышал бы даже глухой. Престон вскинулся, схватил ружье и мигом оказался у двери, ведущей к звукам. Несмотря на спешку, он пытался смягчать свои шаги и, приоткрыв дверь, сперва убедился, что коридор пуст, перед тем, как ступать вперед. Если Фитцрой действительно соизволила посетить его, то вряд ли она пришла сюда одна. Другое дело, что дай ниггеру самое лучшее оружие — он все ещё останется ниггером. Престон перестреляет их всех, как шелудивых псов. Пусть они только попадутся ему на пути...
Но склад все ещё казался девственно пустым, а тишину прерывал только звук его шагов. Престон пинком открыл дверь в следующую комнату, устав от этих пряток. Пусть черти приходят прямо за ним самим, он им покажет хозяйскую белую руку.
Первым делом он заметил большую лужу крови. Вторым — ребенка с кровоточащим обрубком заместо ноги, ползущего от лужи к двери.
Гром и...
Кажется, он чуть не выронил ружье, опомнившись лишь секундой позже. Он перепрыгнул лужу и пинком перевернул молокососа с живота на спину.
— Где остальные?! — рявкнул Престон, держа подонка под прицелом. Теперь Престон разглядел кирпично-красный цвет его кожи. Крысёныш точно из шайки Фитцрой.
Пацан же только дрожал и смотрел на дуло ружья, как кролик на удава.
— Где они?!
Ответом ему по-прежнему было только сбивчивое, частое дыхание и дикий отчаянный взгляд. Кролик слишком испуган, чтобы спасти свою шкуру.
Если мальчишка, конечно, вообще его понимал.
Грязно выругавшись, Престон опустил ружье.
Остальных не было. И, скорее всего, не будет.
Все ещё слишком возбужденный, чтобы ясно думать, Престон поднял пацана и понес его в свою комнату. Пониже колена по-прежнему висел ошметок ноги, из которого просвечивала белая кость. Текла кровь, попадая одежду Престона, оставляя следы на щелястом полу. Мальчик все ещё молчал, деревянно лежа в его руках, хотя боль должна наверняка была неимоверной.
В том помещении, где он проводил большую часть своего времени, Престон осторожно положил мальчика на пол. Ящики вряд ли были чище, а Престон привык перевязывать раны именно так: близко к земле и готовым выхватить пистолет, чтобы сбить мудака, поранившего напарника.
Схватив сумку с припасами, Престон положил рядом с собой все необходимое для операции: большой охотничий нож, бинты, виски. Мальчик смотрел на него мутными глазами, но, похоже, ещё не отрубался от потери крови.
Сначала стянуть ногу повыше колена. Ножом Престон подцепил штанину, начал резать, и пацан дернулся.
— Не ерзай, блядь, сукин сын!
На темной коже заалела царапина.
Престон отшвырнул кровавую тряпку, оторвав остаток ткани и ругаясь под нос, начал перевязывать ногу. Туго затянув, он отклонился назад, разглядывая обрубок.
Кровь, мясо, грязь и грёбаная кость, на которую даже не намотаешь бинты. Обрубить до колена, а там можно будет и перевязать по-нормальному.
Взяв фляжку, Престон попытался влить пацану в глотку виски. Но тот только сжимал губы и мотал головой, уворачиваясь. Ну и черт с ним. Эти красножопые живучи, обойдется без анестезии.
Престон облизнул сухие губы и поднял массивный нож. Ампутации ему было делать в новинку, но с чем старина Престон ещё не справлялся?
Зафиксировав левой рукой ногу, он занес нож. С размаху — раз-раз — и все будет готово. Давай, старина, давай.
И Престон со всей силой ударил по колену ножом. Пацан вскрикнул, схватился за руку Престона, пытаясь отодрать её от своей ноги. Его пальцы были холодными, как у мертвеца.
Ещё удар. Мальчик начал лепетать что-то на своем языке, но Престон не слушал, он опять поднял нож и ударил по колену, наконец-то, слава Богу, ломая грёбаную коленную чашечку. Брызнула кровь, попав на лицо и на ресницы. Мальчик забился, пытаясь перевернутся на живот, уползти. Престон позволил ему: сзади будет легче резать. Опять схватив за ногу, он примерился и рубанул по жилам сзади. Пацан перестал двигаться, только плечи содрогались от рыданий. Блядь, нет, Престон, не смотри на него, только на ногу, осталось еще чуть-чуть.
Престон засадил нож глубоко в плоть и рывком перерубил остаток жил. Теперь все висело на жалком куске мяса, хоть руками отрывай.
— Алличу... — Престон вздрогнул. Мальчик заговорил с умоляющими нотки в голосе: — Алличу.
Дрожащими руками Престон обрезал последний кусок мяса, соединявший голень с бедром. Мальчик едва дернулся, только повторяя это слово: заново и заново, тише и тише.
Отложив нож в сторону, Престон вытер липкие от крови ладони о свои штаны и взялся за бинты. Его руки двигались будто сами по себе, заматывая обрубок белой тканью, которая немедленно окрашивалась в красный, но с каждым слоем просачивалось крови меньше и меньше, пока нога не стала закутанной целиком белым.
Потом он неловко поднялся с колен, подбирая безвольное, обмякшее тело мальчика. Тот все еще был при сознании, и взгляд темных глаз тяжело лежал на Престоне.
До лежака была всего пара шагов. Жестковато, но, чай, пацан и сам не спал на перине. Готово. Пусть лежит здесь: боль болью, а с такой потерей крови долго в сознании не удержишься. Скоро уснет.
Вопрос только в том, проснется ли он утром.
Престон обошел лужу с куском мяса по середине, сел у противоположной стены. Штаны были в крови, рубашке и жилетке тоже досталась порядочная порция бурых пятен. Когда пацан уснет, надо будет переодеться. У него ещё была в сумке запасная рубашка, а штаны... черт с ними.
Кружилась голова, и в голову лезли глупые мысли. Престон закрыл глаза, ему не хотелось видеть эту комнату, не хотелось видеть себя самого и уж точно не этого проклятого пацана, из-за которого все пошло не так.
Забудь, Престон. Прошлое не имеет значения, важен только следующий шаг, способный спасти эту партию. Сначала сменить штаб-квартиру, а потом решить, как он подберется к сучке, раз эта идея не выгорела.
Ещё одно послание. Да, так он и сделает, прямо сейчас.
С трудом разлепив глаза, Престон поднялся с пола. Голософон валялся на стыке ящиков и стены. Хорошая штука, таких нет на грешной поверхности Содома, как называют землю колумбийцы. Чудаки, но Престон Е. Даунс не жалуется на заказчиков. Даже когда те не платят за работу, потому что (ха!) зачем жаловаться, когда можно просто взять то, что тебе принадлежит?
Устроившись на полу поудобней, Престон чувствовал себя куда лучше. Старик Престон человек действий, а не бесплодных сомнений.
Щелчком он включил запись, случайно поднял взгляд и вздрогнул. Словно привидение с пустующим взглядом пацан сидел и смотрел на Престона. Какого черта...
Шорох голософона заставил Престона очнуться. Не ждать ведь, пока пацан пойдет баиньки, надо начинать. Даже неважно как, лишь бы избавиться от этого пакостного ощущения, которое появлялось каждый раз, когда он смотрел на молокососа.
— Фитцрой, — Престон облизал пересохшие губы, собираясь с мыслями, — в тебе... порядочно коварства, если и ничего другого больше в тебе нет. Бросил пару жутких ловушек по округе. Планом было... держать одного из твоих курьеров, пока он не сдаст тебя, — проклятый голос дрожал, но следующее предложение слышалось тверже, обвиняюще, — только теперь... ты, конечно, используешь детей. Теперь у меня... мелкий индейский пацан, пялится на меня. Снял ему ногу. Чертовая штука лежит между нами. Лучше бы он заплакал или что-то в этом роде.
Престон выключил голософон. Тишина звенела в ушах.
А мальчик, мальчик продолжал молчать.
Декорации бросали изменчивые тени, бой барабанов скрывал звук шагов. Здесь, здесь хорошее место для охоты. Враг не узнает, что ты здесь, пока он не почувствует пулю, пролетевшую через грудь. Да и красочней не придумаешь поля битвы музей — великих сражений, ха!
К черту Фитцрой. Престон принесет голову ее лейтенанта Комстоку и умоет руки. С него хватит этого города. Только профессиональная гордость удерживала Престона в этом Богом проклятом местечке.
Престон не промахнется дважды.
Играл на фоне шум битвы, залпы ружей хлопали под ухом, и завывания дикарей дополняли оркестр. Престон крался у стены, за фанерными солдатами и кустами, которые ограждали главный проход с обеих сторон. Он увидит Девитта раньше чем тот увидит его. Он разберется с этим сукиным сыном, невесть зачем пожаловавшим в Колумбию и разворошившим это осиное гнездо.
Но каждый осторожно брошенный взгляд поверх декораций открывал все те же пустые коридоры, а оскаленные рожи индейцев издевались над ним. Вот уж что ему не хотелось видеть, так это чумазые рожи... в которых после вчерашнего упорно виделись черты лица того молокососа.
Пацан был здесь, заперт на верхних этажах, где только пыльные склады и тесные каморки. Туда Девитт не сунется, а бросать пацана одного... нет, старик Престон не мог себе этого позволить. Ниггерская сучка не полезла бы вытаскивать индейца, так же как и не послала бы чернокожих щенят к Престону. Каждая тварь дерется только за себе подобных... И если ниггеры не любили белых, то на краснокожих им было просто насрать.
Престон замер у развилки коридоров, прислушиваясь и прикидывая, стоит ли ему рисковать перебежкой к другому корпусу или сделать ещё один круг по этому. Пока он думал, барабаны прогремели в финальном, триумфальном аккорде. Затем: тихое перешептывание ветра и далеких голосов.
Снова грохнуло, и Престона прошиб холодный пот. Выстрел из ружья, но не из мегафонов, а над ним. Какого ёбаного чер...
Престон сорвался с места, быстрее к лестнице, а там вылетел на следующий этаж и хорошо, что никого не встретил, иначе кто-то словил бы пулю в грудь.
Мальчик на третьем этаже, но Девитт не смог бы пробраться туда, черт побери, почему же тогда...
Ещё выстрел из ружья и громкие мужские голоса. Фокс Попули? Было наивным полагать, что Девитт придет сюда один.
На следующую лестницу Престон забрался уже более осторожно, но и в этот раз коридор пустовал, хотя теперь Престон мог даже различить, о чем переговаривался этот сброд:
— Куда он свалил?!
— Обыщите комнаты, он где-то рядом.
— Подонок, ты не убежишь!
Вскоре он наткнулся первый труп. Униформа, белая кожа. Не Фокс Попули — люди Комстока. Проклятье, вот уж кто не будет делиться наградой за Девитта.
Что ж, хотя бы теперь точно тот не ускользнет. Может, все же получится выбить немного денег из Комстока, заливая про свою бесценную помощь в поимке? Главное, чтобы в пылу битвы не застрелили самого Престона.
Он осторожно подобрался к развилке коридора. Слева слышался шум: должно быть, там солдаты. Последующий треск дерева, свидетельствующий о сломанной двери, подтвердил это. Потом он услышал тонкий крик, который невозможно спутать с чем-либо другим.
Проклятье, он же запирал его в другой ком...
Не раздумывая, Престон кинулся из-за укрытия, припадая на колено и вскидывая ружье. Солдаты стояли кучно у двери, и его выстрел уложил одного прямо на месте. Вторая пуля лишь зацепила плечо другого и Престон ринулся назад, за угол. Осталось ещё три человека. Ему чертовски повезет, если он сумеет их столь же чисто застрелить как первого и не получить полное брюхо метала. Но послышался выстрел, за ним — ещё один. Выглянув за угол, Престон увидел, что только один мужик еще стоит на ногах, отшатываясь от прохода и стреляя внутрь комнаты. Стена позади него была залита кровью соратников. Спокойной рукой Престон навел ружье на последнего солдата и точнехонько засадил ему пулю в череп.
Хромающим шагом (стареешь Престон, стареешь) он дошел до двери и крикнул:
— Выходи, пацан, все мертвы!
Неловко, что молокосос не говорит и слова по-английски, но, может, он запомнил Престона по голосу? Еще бы знать, откуда у него ружье и как он так выучился стрелять...
Но из комнаты раздался чужой низкий голос:
— Меня зовут Букер Девитт.
Престон заколебался, но все же спросил:
— Что с мальчишкой?
Букер Девитт ответил странным набором звуков, но обращенных, как оказалось, не к Престону. Мальчишка же торопливо ответил Девитту на том же языке.
— С ним все в порядке.
— Слава Бо... Меня зовут Престон Даунз, кстати. — Теперь Престон осмелился ступить на порог, точнее: переступить через порог и труп, валяющийся на нем.
Пацан сидел позади Девитта и, судя по всему, был цел. И смотрел на спину защищавшего его мужчины так, будто тот спустился с небес, сопровождаемый пением ангелов, и обещал дарить сладкое каждый день до обеда.
Аж завидно.
Престон сплюнул на пол и осведомился:
— Куда теперь, мистер Девитт?
Из окна хорошо был виден ночной город с его огоньками, сияющими, как светлячки, зарывшиеся в гнилой плод. Сорвать и раздавить под каблуком.
Букер сидел на подоконнике и курил, прикрывая дымящийся конец сигареты ладонью. Ветер стал сильнее с наступлением темноты, гоня далекие грозовые тучи ближе к городу.
Престон прислонился к косяку и вытащил из-за пояса стальную коробку для сигар, а из неё — сигару.
— Огонь?
Не глядя, Букер бросил зажигалку в ответ на просьбу. У Престона была раньше своя зажигалка, не чета этой, с красивой гравировкой. Он купил ее вместе с коробкой для сигар и исправно носил с собой последние шесть лет. Престон божился на светских вечерах, мол, эта коробка столь прочна, что он пробил ею череп ниггера, и всем недоверчивым слушателям гордо демонстрировал погнутый край коробки.
Ха, кто-то в эту историю и правда верил порой.
Престон усмехнулся, зажигая сигару и с удовольствием ее раскуривая.
Жаль, что зажигалка потерялась на складе. Ее было бы несложно найти, но Престо не планировал возвращаться.
— Дом Комстока, значит. Будет сложновато с этой птичкой и ее клювом на каждом шагу.
— Несколько групп войдут в дом одновременно. Она не сможет быть везде, кто-то из нас сумеет пробраться достаточно далеко.
Престон хохотнул:
— Конечно-конечно, но еще лучше, когда этот "кто-то" — ты сам.
Город сверкал, как бриллианты на черном шелке. Престон мог думать что угодно о его жителях, но когда он впервые сюда пришел — ха, "прилетел" — дневной свет ослепил его, богатство заворожило и "аллилуя" действительно хорошо описывало ощущение от вида города.
Наверное, так с каждым. Колумбия издалека выглядит как сказка... и как кошмар вблизи.
— Сколько тебе обещали заплатить за неё, а?
К чести Букера стоило бы сказать, что он даже не дрогнул, только впился настороженным взглядом в Престона.
— Не заберу работку у тебя, не беспокойся. У меня... свое дело здесь, — Престон задумчиво выпустил струю дыма, наблюдая, как она поднимается к облакам.
— ... Достаточно.
Престон кивнул:
— Удачи. Она-то тебе понадобится.
— Куда собираешься ты?
— Нанести визит Комстоку. Он заждался меня наверняка, — Престон показательно щёлкнул по кобуре.
Помедлив, Букер ответил тем же:
— Удачи.
— Я повешу его скальп на главной площади, сразу увидишь. И если не его, то — ха! — мой труп, висящий все там же.
Букер промолчал, но шутка и не была столь уж и смешной, чтобы Престон оскорбился отсутствием реакции. Все же, ему завтра на самоубийственную миссию.
Или же, пацан успел рассказать ему слишком много о Престоне.
Сигара замерцала и потухла. С чертыханием, Престон опять зажег ее, и в этот раз предусмотрительно загородил от ветра, как Букер.
Невыносимо хотелось сказать что-то еще, но было сложно придумать тему для разговора. Неожиданно, голос подал сам Букер:
— Ты ничего не слышал об... этом "Агнце Божьем"?
Престон покачал головой:
— Если бы. Я, как и ты, всего пару недель здесь. Носятся как с вареным яйцом, знать бы — почему.
Букер медленно произнес, будто повторяя за кем-то другим:
— Она — ключ.
— К чему?
Букер не ответил, и запоздало Престон заметил, что тот прикрывает нос ладонью, бросив сигарету, а другой рукой вытаскивает белый платок из пояса.
— Чертовое давление, всегда играет плохие шутки с плохими парнями, — Престон засмеялся, уж больно забавно было видеть грозу Колумбии с кровотечением из носа на пустом месте.
Правда, Букер не смеялся, хотя ему не помешало бы: возможно ведь, последний день его жизни.
Может, он правда верил, что не умрет. Или же, ему уже слишком наплевать.
Как не смотри, а больше похоже на второе. И зачем ему сдалась тогда эта девка и деньги, которые за нее дадут?
— За долги надо платить, — тихо сказал Букер.
Белый платок полетел за сигаретой в окно. Похоже, кровотечение остановилось.
— Ты о чем?
Букер спрыгнул с подоконника.
— Завтра утром я отправляюсь к Фитцрой. И от неё — прямо к дому Комстока. Судя по слухам, сам он летает вокруг города на своем дирижабле... и если хочешь к нему подобраться, то в завтрашней суматохе будет самое лучшее время для этого.
Престон издал смешок:
— Спасибо. Увидимся в аду, значит.
Букер вроде даже кивнул:
— Увидимся.
И сгинул в темноте.